Изменения законодательства в соответствии с Законом Украины «Об обеспечении права на справедливый суд» (Закон), принятым Верховным Советом Украины 12 февраля с.г., должны стать отправной точкой для преобразований в судебной сфере. Хотя основная цель Закона — в деблокировании работы органов, отвечающих за формирование и привлечение к ответственности судейского корпуса, очищение системы от дискредитировавших правосудие, часть поправок должна усилить роль Верховного Суда Украины. Об этих и других аспектах изменений, которые ожидают субъектов хозяйственных правоотношений, рассказал народный депутат Украины, заместитель председателя Комитета Верховного Совета Украины по ­вопросам правовой политики и правосудия Сергей Алексеев.

— Сергей Олегович, расскажите, чего стоит ожидать бизнесу в связи с принятием Закона?

— У врача и адвоката есть главное правило — не навреди. Вокруг судебной реформы было много полемики: сохранять или уничтожать систему хозяйственных судов? Хозяйственный процессуальный кодекс Украины сегодня наиболее совершенен в аспекте процедур, позволяющих рассмотреть дело в кратчайшие сроки, что важно для субъектов хозяйствования в условиях нынешних темпов инфляции. Хозяйственный суд обязан рассмотреть дело за два месяца. В то же время мы знаем практику общих судов, которые споры рассматривают по два-три (в среднем) года. И если для раздела имущества супругов или наследства такой срок не будет иметь решающего значения, то экономический спор по прошествии такого времени может утратить актуальность. При этом у нас сроки рассмотрения хозяйственных споров национальными судами — одни из самых коротких в мире. У хозяйственных судов, не лишенных, впрочем, проблем, с которыми сталкиваются суды в целом, наиболее качественная система электронного делопроизводства, позволяющая отследить продвижение по любому делу, и хозяйственные суды наиболее дисциплинированы в вопросе внесения своих решений в Единый государственный реестр судебных решений.

Поэтому главное, что удалось сделать рабочей группе, Комитету по вопросам правовой политики и правосудия, — убедить авторский коллектив законопроекта № 1497 («О внесении изменений в Закон Украины «О судоустройстве и статусе судей» относительно совершенствования основ организации и функционирования судебной власти согласно европейским стандартам»), которым предлагалось, помимо прочего, присоединение хозяйственных судов к системе общих судов, не ставить этот вопрос, взять за основу президентский проект (рег. № 1656), где сохранена система хозяйственных судов.

 

— Пока принимались законы, многие профессиональные бизнес-ассоциации выступали за сохранение специализации.

— Специализация в каждом деле повышает профессионализм. Несколько десятилетий судьи хозсудов специализировались на рассмотрении споров в сфере экономики, причем не в целом, а еще более специализированно, например, дела о банкротстве (это отдельный процессуальный закон). Они досконально знают все вопросы, готовят научные труды, принимают участие в разработке законопроектов по улучшению этого законодательства, и очень сложно представить, что судья общего суда, который утром рассматривал многосоставное уголовное дело, вечером будет слушать дело о банкротстве крупной корпорации.

Кроме того, всевозможные исследования уровня доверия к судам на Украине показывают, что доверие к хозяйственным судам выше, чем к судам в целом.

 

— Из 180 учтенных поправок 27 ваших. Одна из них относительно обязательности практики Верховного Суда. Расскажите об этом детальнее.

— Как известно, к проекту № 1656 было подано более трех тысяч поправок. Из моих приняли 27, но это не учитывает поправок по вопросам, которые были вынесены за рамки итогового закона.

В частности, во втором чтении было решено отложить изменения в процессуальные кодексы, но это не коснулось предложений относительно статуса Верховного Суда. Сегодня очевидно, что его роль и статус надо возвращать. Поэтому Верховному Суду дано право самостоятельно определять дела, которые он будет пересматривать на основаниях, предусмотренных сегодня процессуальными кодексами.

Суть моей поправки в том, чтобы суды нижестоящих инстанций не просто ссылались на правовые позиции ВСУ, а отход от них мотивировали, как это было в проекте № 1656 изначально, а в том, чтобы обоснование отхода от практики ВСУ излагалось в отдельном документе. То есть судья не просто будет иметь возможность не учитывать позицию ВСУ, а для этого будет составляться отдельный документ, и судья задумается над тем, действительно ли у него есть веские основания отойти от такой практики. Причем если в дальнейшем такое решение устоит и дойдет до Верховного Суда, оно в обязательном порядке должно быть принято к пересмотру, чтобы Верховный Суд определил, какая позиция правильная.

 

— Иными словами,  Верховный Суд получит право пересмотреть свои решения?

— Совершенно верно. Такой инструмент сегодня ко времени. Украинская государственность развивалась в разные периоды, и потому были времена значительного политического, «коррупционного» давления на суды, включая Верховный. Потому надо честно сказать, что есть практика ВСУ, которую надо менять. Кроме того, есть ошибочные выводы самого ВСУ, а также разные правовые выводы в подобных делах. Каким-то образом эти решения надо приводить к общему знаменателю. И иного пути, как дать процессуальную возможность Верховному Суду пересмотреть свое решение, я не вижу.

Возможно, вскоре мы сможем построить настолько независимую и качественную систему, что это правило не будет применяться, но сегодня оно актуально, как никогда.

 

— Чего стоит ожидать юристам и бизнесу от процессуальных изменений в будущем?

— Для субъектов экономических правоотношений актуален переход от субъектной подсудности хозяйственных судов к предметной, чтобы подсудность дела хозсудам определялась исходя из сути спора, то есть с учетом всего, что касается ведения бизнеса: хозяйственных обязательств, ведения предпринимательской деятельности, АМКУ, НКЦБФР и других аспектов.

Одно из важных новшеств — полностью открытый реестр судебных решений (за исключением решений по делам, которые слушаются в закрытых заседаниях: усыновление, гостайна — это моя принципиальная позиция). Сегодня реестр вроде бы тоже открыт, но нет никаких гарантий полноты его наполнения.

К слову, Закон уже сделает заседания судов реально открытыми: журналисты смогут приходить в заседания и фиксировать его ход всеми средствами без дополнительных определений суда. Такое же право получат и стороны. Это кажется мелочью, но на самом деле реальная открытость — важный инструмент предотвращения принятия незаконного решения. 

 

— Вы неоднократно отмечаете, что надо сделать судебную власть независимой, и тем не менее политические органы оставлены в системе формирования судов.

— Сегодня мы ограничены рамками действующей Конституции, но вместе с тем сделали все возможное, чтобы функции парламента и Президента была минимальными. Основную работу по подбору и привлечению к ответственности выполняли Высшая квалификационная комиссия судей Украины и Высший совет юстиции. А Президент и парламент лишь давали их решениям юридическую силу. Это церемониальные полномочия. Так же и в вопросе создания и ликвидации судов: обоснование необходимости, определение штата и прочих вопросов — в компетенции Государственной судебной администрации Украины, а Президент только санкционирует решение, которое принимает орган судебной власти.

По части полномочия профильного комитета была целая дискуссия, предлагалось вообще исключить его из процесса подготовки вопроса. Но этого нельзя делать, поскольку больше дискуссий возникнет в сессионном зале — политические силы не будут готовы к голосованию. Если прежде вопросы, в том числе относительно жалоб на конкретного судью, будут разрешены в комитете, который объединяет все политические силы, шансов на принятие решения станет гораздо больше.

С другой стороны, чтобы исключить давление комитета, которому судьи поддавались ранее, в результате сошлись на моем предложении ограничить срок рассмотрения комитетом кадровых вопросов в отношении судей 30 днями.

Более того, я предлагаю ввести практику, чтобы депутат, который сталкивался с судьей по своему делу или как адвокат, брал отвод при решении вопроса по избранию такого судьи бессрочно, либо отвод ему могли заявить судьи или коллеги по комитету. В комитете мы представляем народ, а не себя лично, потому личные обиды выносить на такое обсуждение непрофессионально для народного депутата.

 

— А как вы относитесь к идее перевода судей как дисциплинарного взыскания?

— Закон расширяет количество санкций, которые применяются к судье в случае дисциплинарного проступка. Но мы принципиально отказались от того, чтобы переводить судей «по горизонтали», то есть в суд той же инстанции, но в другом, отдаленном регионе. Это создает неправильное впечатление о неравности судов в государстве. Но перевод «по вертикали», то есть в суд низшей инстанции, может быть действенным стимулом судьи к постоянному повышению квалификации и недопущению ошибок.

Еще одно мое предложение, которое было воспринято коллегами, касалось того, чтобы судью, не подтвердившего квалификацию, временно, на два-шесть месяцев, отстраняли от должности и направляли на обучение в школу судей, и только в случае, если после такого обучения судья не сдаст экзамен, ставился вопрос о его увольнении с должности.

 

— Какие еще насущные вопросы остались за рамками закона?

— Очень важный вопрос, который пришлось снять по причине необходимости его более тщательной подготовки — материально-техническое обеспечение судебной власти. Убежден, что суды и судей надо достаточно обеспечивать, при этом максимально повышая ответственность за коррупционные деяния. Во всем цивилизованном мире зарплата судей выше, чем у министров, потому что это плата не за работу, но за защиту конституционных прав граждан. Это — гарантия их беспристрастности, заинтересованности в справедливом решении.

Конечно, сегодня такие предложения воспринимаются в штыки, поскольку суды дискредитированы своей незаконной деятельностью и политическим влиянием. Но надо понимать, что достойное обеспечение судей нужно не ради заботы о судьях, а для соблюдения конституционных прав и гарантии гражданина и человека, на страже которых они стоят.

 

(Беседовала Ирина ГОНЧАР,

«Юридическая практика»)