— Какая сейчас наблюдается тенденция в сфере возврата кредитов?

— Начиная с 2008 года мы наблюдаем, как меняется судебная практика, связанная с кредитованием, как защищаются банки и нападают заемщики. Пытаясь уйти от ответственности, последние проявляют незаурядную изобретательность в подборе оснований для удовлетворения своих исков, что отчасти влечет за собой появление нелепых судебных решений.

Мы хорошо помним ряд судебных решений о признании незаконным кредитования в иностранной валюте, которые основывались на отсутствии у банка индивидуальной лицензии на каждую конкретную кредитную операцию. Правда, Верховный суд, рассматривая дело банка “Финансы и Кредит” в 2010 году, пресек данный способ перенесения валютных рисков с заемщика на кредитора.

Анна Огренчук

Окончила юридический факультет Киевского национального университета имени Т. Шевченко и Киевский национальный университет имени В. Гетьмана по специальности “Международная экономика”. С 2002 года работала в юридической фирме “Ариес Лтд”, где с 2003 года являлась старшим партнером. В мае 2007 года создала собственную юридическую компанию. Специализация: защита прав юридических лиц в судах, налоговое, административное, корпоративное, антимонопольное право. Представляет интересы клиентов в Европейском суде по правам человека. …

Еще одним показательным случаем в этой номинации оказалось решение Высшего хозяйственного суда Украины в 2011 году по делу ВТБ Банка. Основная масса проблемных кредитов была выдана до 2008 года. Тогда порядок регистрации права собственности на предмет ипотеки за банком еще не был четко регламентирован, это произошло годом позже. На основании договоров, заключенных до 2008 года, и содержащихся в них оговорок банки обращали взыскания на предмет ипотеки либо в судебном порядке. Попытался урегулировать вопрос с задолженностью по внесудебной процедуре и ВТБ Банк. Причем этот случай оказался одним из немногих, когда БТИ, уже имея достаточно полномочий, самостоятельно зарегистрировало право собственности на предмет ипотеки за банком. Но с такой позицией не согласился суд. В своем решении он сделал вывод о незаконности регистрации права собственности на предмет ипотеки на основании ипотечного договора, заключенного до января 2009 года. Такая позиция суда вызвала всеобщую тревогу. Ведь, по сути, решение ставит под сомнение возможность реализации такого способа защиты интересов банка, как обращение взыскания путем признания права собственности. А именно этот способ по сравнению, например, с реализацией ипотечного имущества через публичные торги является для банка менее затратным и тем самым более привлекательным. Сейчас банкиры и защищающие их юристы надеются, что Верховный суд пересмотрит дело ВТБ Банка и отменит решение.

— Какие конструкции используют заемщики, чтобы не возвращать кредиты?

— В первую очередь это попытки признать кредитные договоры недействительными. На втором месте — судебные споры по признанию недействительными договоров залога. Еще одна распространенная конструкция — банкротство должника, а также уход заемщика и его поручителя от выполнения обязательств. Но судопроизводство по “типовым” искам заемщиков по признанию кредитных договоров/договоров залога недействительными уже стало довольно устоявшимся: суды, как правило, встают на защиту банков. Такие доводы заемщика и поручителя, как заключение договоров на невыгодных условиях или вследствие ошибки, считаются необоснованными. Однако появляются и “новинки” — признание недействительным решения общего собрания акционеров, которым давалось разрешение на заключение кредитного договора/договора залога. Логика такова: недействительно разрешение — недействителен и договор. Опасность состоит в том, что такие судебные решения принимают без участия банков, поскольку они не являются стороной спора, который квалифицируется как корпоративный. Уже были прецеденты, когда апелляционный суд отказывал банку как стороне, не являющейся участником корпоративного спора. Но наша компания имеет успешный опыт ведения подобных дел: мы исходим из фактического признания сделки путем исполнения, что исключает возможность признания ее недействительной. Такая позиция имела успех в судах, и нам удавалось отстаивать интересы банков.

— Споры о возврате кредитов иногда “трансформируются” в производства по банкротству. Насколько выгодна банкам подобная практика?

— Я бы сказала, что такая практика не только не выгодна банку, но и опасна для него. Ведь это очень легкая схема ухода заемщика от выполнения своих обязательств. Особенно часто она воплощается в жизнь, когда заемщик и залогодатель — лица разные, но связанные. В таких случаях обычно используют общие нормы о поручительстве, согласно которым прекращение лица должника означает прекращение поручительства, поскольку поручение — это обязательство, производное от основного. Поэтому если банкротится должник, то обязательства поручителя также прекращаются с момента исключения должника из единого реестра предприятий и организаций. В специальных нормах об ипотеке таких правил нет, что дает пищу для разных трактовок. Но в любом случае банку нужно отслеживать все дела о банкротстве своих заемщиков и всеми возможными способами пытаться ускорить процедуру получения решения о взыскании задолженности с поручителя или залогодателя.

— Каковы сейчас перспективы внесудебного урегулирования по взысканию предмета ипотеки?

— Несмотря на достаточно четкое урегулирование этого вопроса в законодательстве, практическая реализация весьма ограничена. Ведь для того чтобы получить право собственности на предмет ипотеки в счет погашения задолженности, банку нужно зарегистрировать это право в БТИ. А БТИ крайне неохотно регистрируют подобные права, ссылаясь на отсутствие достоверной информации о реальной сумме задолженности. Поэтому зачастую банки инициируют судебный спор о признании права собственности на предмет ипотеки. Здесь возникает много коллизий, поскольку непонятно, с какими требованиями и в какой суд банки должны обращаться. И здесь не обойтись без помощи опытных юристов.

— Насколько актуальна для банков тема налоговых споров с соответствующими органами?

— Для банковского сектора, как, впрочем, и для других секторов экономики, проблема применения налогового законодательства актуальна как никогда. К сожалению, неоднозначность налогового законодательства фискальные органы всегда трактуют не в пользу налогоплательщиков. Но о том, что проблемой станет отнесение убытков 2010 года на 2011-й, не смогли предугадать даже самые циничные представители бизнеса. Согласно ст. 150 Налогового кодекса, если по итогам налогового года существует отрицательное значение объекта налогообложения, то сумма такого отрицательного значения подлежит включению в затраты первого календарного квартала следующего налогового года. Все лаконично и просто, если бы в кодексе не было Переходных положений, согласно которым убытки I квартала 2011 года переносятся на II квартал 2011 года. Трактуя эту норму буквально, налоговики утверждают, что убытки 2010 года “остались в нем” и никоим образом не могут учитываться при определении суммы обязательств в 2011 году. Опасность ситуации подтверждается не только позицией налоговой, но и негативной судебной практикой. Хотя в моей практике как адвоката уже есть судебные решения в пользу налогоплательщика.